Тишина…
Когда-то Джек читал, что в древности была такая пытка – человека запирали в полной тишине. Через некоторое время он сходил с ума. Просто не мог выдержать полного отсутствия информации из внешнего мира.
Но сейчас Джеку казалось, что эта пытка стала бы для него величайшим наслаждением. Он готов был целую вечность слушать эту тишину…
В небольшом космическом корабле, медленно рассекающем бездну космоса, не было слышно ни звука. Инженеры из «Бритиш Спейсшипс» не просто так получают свои огромные оклады – каждый корабль этой корпорации представляет собой шедевр дизайна и эргономичности. Но главное, чем гордятся создатели этих машин– уникальная система звукоизоляции. Ни один человек, решивший приобрести корабль «Бритиш Спейсшипс», никогда не пожалуется, что ему мешает шум механизмов или гудение вентилятора.
И сейчас Джек в очередной радовался, что пять лет назад он купил этот корабль. Да, тот не раз ломался, а ремонт сжирал кругленькие суммы, иногда над «старичком» смеялись владельцы современных кораблей. Но за все время службы Джек не услышал ни одного лишнего шума. Корабль как будто спал, хотя за звуконепроницаемой стенкой кипела жизнь, которая заставляла серый кусок металла взлетать, садиться, иногда даже падать.
Когда-то в небольшом баре на Эпсиконе-2 Джек встретил своего бывшего одноклассника, Гродера. «Большой Гррр», всегда выделявшийся среди сверстников немалым ростом и выпирающим пузом, стал известным гонщиком. Он никогда не занимал призовые места в крупных чемпионатах, зато на окраинных планетках постоянно брал никому не нужные кубки и медали. Выпив пару литров пива, Гродер показал Джеку «свою детку»: огромный грязный корабль, большую часть которого занимали сигарообразные двигатели. Внутри спортшип выглядел немногим лучше – в рубке валялись пустые банки из-под пива, на стенах висели фотки обнаженных женщин, а весь пульт был завален огрызками и обрывками упаковок. Но больше всего Джека поразило не это. Когда Гррр запустил двигатели, издаваемый ими шум чуть не оглушил ошарашенного гостя. Он уже хотел посоветовать старому знакомому отремонтировать свою драндулет, когда хозяин корабля сказал совершенно непонятную фразу:
- Слышишь, как рычит? Дааа, моя детка всем им покажет! Нет, ну ты послушай - тигрица! Я даже музыку никогда не включаю – ее песни можно хоть целый день слушать.
Джек ничего не ответил, но после этого к кораблю Гродера больше никогда не подходил.
О нет, этот звериный шум пусть слушают придурки-алкоголики. Здесь только Джек и тишина. И больше всего капитан (и единственный член экипажа) хотел, чтобы их свидание длилось как можно дольше. Он и тишина, тишина и он…
- Джек! Почему ты не хочешь играть?
Капитан вылетел из кресла и начал метаться по комнате. «Откуда, черт возьми, откуда этот проклятый голос?!?». Джек выбежал из рубки и, побив все рекорды скорости, понесся к машинному отделению. Там тоже никого не было. Только поршни медленно двигались то вперед, то назад, при этом не издавая совершенно никаких звуков.
***
Все началось несколько недель назад. Джек проснулся от странного шума. Никогда его корабль не издавал никаких звуков, даже после того, как однажды Джек разнес половину хвостовой части о взлетную полосу. А сейчас капитан слышал, нет, скорее чувствовал, какое-то монотонное гудение.
И вдруг…
- Джек!
Капитан спрыгнул с кровати и прижался к стенке. Хотя секунду назад ему казалось, что ближайшие пару часов он проведен в полудреме, теперь ни капли сонливости в сознании Джека не осталось.
Через полчаса кэп понял, что странный голос, как и непонятное гудение, ему просто померещились. Серьезно, бред какой-то! Корабль летит в сотне световых лет от обитаемых планет, на борту нет никого, кроме Джека.
К ужину Джек уже смеялся над утренним происшествием. Он с улыбкой вспоминал, что полдня назад метался по всему кораблю, пытаясь обнаружить того, кто же позвал его по имени. Он перерыл весь трюм, едва не застрял в холодильнике, разобрал пульт управления на части. Ничего!
Конечно, ничего. Потому что ничего и не было. Да, не было никакого голоса, не было никакого шума, ничего не было. Просто показалось. Или приснилось. Чушь, даже думать не стоит. А на следующий день он вновь услышал:
- Джек! Поиграй со мной!
От неожиданности капитан подавился компотом, вылив содержание стакана на штаны.
Он снова обыскал корабль, снова ничего не нашел, но теперь уже понял, что ничего ему не показалось – голос был тогда, и сейчас он снова появился.
Теперь Джек стал любить тишину еще больше. И каждый день боялся, что тонкий детский голос снова разорвет ее тонкую пелену, а затем еще долго будет висеть в голове, не давая насладиться отсутствием звуков.
***
- Джек! Давай же поиграем!
Капитан выбежал из рубки и опять побежал к машинному отделению. Почему-то он чувствовал, что голос шел именно оттуда. Вдруг кэп ощутил, что нога зацепилась за торчащий из стены провод, а через сотую долю секунду он обнаружил, что пол все ближе к его лицу. Джек попытался выставить руки вперед, но поздно. Он больно ударился, разбив нос и сильно ушибив колено. Однако удар придал странную ясность мышлению. Джек медленно встал и осторожными шагами стал двигаться туда, где было сердце его корабля.
- Джек! Ты не умеешь играть? Я научу! Попробуй!
Теперь кэп был уверен, что звук идет именно из машинного отделения. Он даже знал, что говоривший спрятался за щитком, отвечавшим за систему звукоизоляции. Эту панель капитан никогда не трогал – слишком боялся, что повредит там что-нибудь, после чего корабль начнет извергать различные звуки. Он с ужасом вспоминал отца, который каждый раз после еды громко рыгал на всю кухню и всегда орал во всю глотку, даже если сын находился в двух шагах. Нет, его корабль не должен издавать никаких звуков. Он должен молчать. Но к тому моменту, когда Джек подошел к дверному проему в машинное отделение, где, как он точно знал, находится маленький ублюдок, звавший его поиграть, кэп уже не мог думать о состоянии столь драгоценного щитка.
Сначала он взял отвертку и попытался отвернуть болты, державшие панель, но вскоре понял, что сделать это не получится – руки тряслись, и попасть отверткой в шлиц было просто невозможно. Тогда Джек схватил лежавшую на полу монтировку и стал поддевать щиток снизу. Опять ничего не получалось – панель держалась крепко, а щель была слишком мала, чтобы запихнуть монтировку поглубже.
Вдруг Джек размахнулся и ударил инструментом по поверхности щитка. Затем еще и еще… Он била, пока панель не стала похожей на смятый кусок фольги, а потом, наконец, разрезая кожу на руках, вырвал покореженный кусок железа. За ним были лишь провода да несколько стальных трубок. Никаких детей, никаких голосов. Зато впервые за все время существования корабля он наполнился мелодичным шумом. Двигались поршни, вращались катушки, шумел генератор. Свой звук издавала каждая деталь корабля, каждый винтик, каждая заклепка.
Джек слушал этот звук и понимал, что ничего прекраснее быть не может. Феерическая музыка огромной машины. Самая живая мелодия, исполненная безжизненным металлом. Джек слушал эту музыку. Он наслаждался ей даже больше, чем когда-то наслаждался тишиной.
Через несколько недель Джек сел на небольшой планете, чтобы закупить немного еды и побольше компота, заправить корабль и посмотреть пару свежих фильмов. За последние время он соскучился по человеческой речи – с тех пор, как Джек сломал звукоизоляционную панель, детский голос больше его не беспокоил.
Когда-то Джек читал, что в древности была такая пытка – человека запирали в полной тишине. Через некоторое время он сходил с ума. Просто не мог выдержать полного отсутствия информации из внешнего мира.
Но сейчас Джеку казалось, что эта пытка стала бы для него величайшим наслаждением. Он готов был целую вечность слушать эту тишину…
В небольшом космическом корабле, медленно рассекающем бездну космоса, не было слышно ни звука. Инженеры из «Бритиш Спейсшипс» не просто так получают свои огромные оклады – каждый корабль этой корпорации представляет собой шедевр дизайна и эргономичности. Но главное, чем гордятся создатели этих машин– уникальная система звукоизоляции. Ни один человек, решивший приобрести корабль «Бритиш Спейсшипс», никогда не пожалуется, что ему мешает шум механизмов или гудение вентилятора.
И сейчас Джек в очередной радовался, что пять лет назад он купил этот корабль. Да, тот не раз ломался, а ремонт сжирал кругленькие суммы, иногда над «старичком» смеялись владельцы современных кораблей. Но за все время службы Джек не услышал ни одного лишнего шума. Корабль как будто спал, хотя за звуконепроницаемой стенкой кипела жизнь, которая заставляла серый кусок металла взлетать, садиться, иногда даже падать.
Когда-то в небольшом баре на Эпсиконе-2 Джек встретил своего бывшего одноклассника, Гродера. «Большой Гррр», всегда выделявшийся среди сверстников немалым ростом и выпирающим пузом, стал известным гонщиком. Он никогда не занимал призовые места в крупных чемпионатах, зато на окраинных планетках постоянно брал никому не нужные кубки и медали. Выпив пару литров пива, Гродер показал Джеку «свою детку»: огромный грязный корабль, большую часть которого занимали сигарообразные двигатели. Внутри спортшип выглядел немногим лучше – в рубке валялись пустые банки из-под пива, на стенах висели фотки обнаженных женщин, а весь пульт был завален огрызками и обрывками упаковок. Но больше всего Джека поразило не это. Когда Гррр запустил двигатели, издаваемый ими шум чуть не оглушил ошарашенного гостя. Он уже хотел посоветовать старому знакомому отремонтировать свою драндулет, когда хозяин корабля сказал совершенно непонятную фразу:
- Слышишь, как рычит? Дааа, моя детка всем им покажет! Нет, ну ты послушай - тигрица! Я даже музыку никогда не включаю – ее песни можно хоть целый день слушать.
Джек ничего не ответил, но после этого к кораблю Гродера больше никогда не подходил.
О нет, этот звериный шум пусть слушают придурки-алкоголики. Здесь только Джек и тишина. И больше всего капитан (и единственный член экипажа) хотел, чтобы их свидание длилось как можно дольше. Он и тишина, тишина и он…
- Джек! Почему ты не хочешь играть?
Капитан вылетел из кресла и начал метаться по комнате. «Откуда, черт возьми, откуда этот проклятый голос?!?». Джек выбежал из рубки и, побив все рекорды скорости, понесся к машинному отделению. Там тоже никого не было. Только поршни медленно двигались то вперед, то назад, при этом не издавая совершенно никаких звуков.
***
Все началось несколько недель назад. Джек проснулся от странного шума. Никогда его корабль не издавал никаких звуков, даже после того, как однажды Джек разнес половину хвостовой части о взлетную полосу. А сейчас капитан слышал, нет, скорее чувствовал, какое-то монотонное гудение.
И вдруг…
- Джек!
Капитан спрыгнул с кровати и прижался к стенке. Хотя секунду назад ему казалось, что ближайшие пару часов он проведен в полудреме, теперь ни капли сонливости в сознании Джека не осталось.
Через полчаса кэп понял, что странный голос, как и непонятное гудение, ему просто померещились. Серьезно, бред какой-то! Корабль летит в сотне световых лет от обитаемых планет, на борту нет никого, кроме Джека.
К ужину Джек уже смеялся над утренним происшествием. Он с улыбкой вспоминал, что полдня назад метался по всему кораблю, пытаясь обнаружить того, кто же позвал его по имени. Он перерыл весь трюм, едва не застрял в холодильнике, разобрал пульт управления на части. Ничего!
Конечно, ничего. Потому что ничего и не было. Да, не было никакого голоса, не было никакого шума, ничего не было. Просто показалось. Или приснилось. Чушь, даже думать не стоит. А на следующий день он вновь услышал:
- Джек! Поиграй со мной!
От неожиданности капитан подавился компотом, вылив содержание стакана на штаны.
Он снова обыскал корабль, снова ничего не нашел, но теперь уже понял, что ничего ему не показалось – голос был тогда, и сейчас он снова появился.
Теперь Джек стал любить тишину еще больше. И каждый день боялся, что тонкий детский голос снова разорвет ее тонкую пелену, а затем еще долго будет висеть в голове, не давая насладиться отсутствием звуков.
***
- Джек! Давай же поиграем!
Капитан выбежал из рубки и опять побежал к машинному отделению. Почему-то он чувствовал, что голос шел именно оттуда. Вдруг кэп ощутил, что нога зацепилась за торчащий из стены провод, а через сотую долю секунду он обнаружил, что пол все ближе к его лицу. Джек попытался выставить руки вперед, но поздно. Он больно ударился, разбив нос и сильно ушибив колено. Однако удар придал странную ясность мышлению. Джек медленно встал и осторожными шагами стал двигаться туда, где было сердце его корабля.
- Джек! Ты не умеешь играть? Я научу! Попробуй!
Теперь кэп был уверен, что звук идет именно из машинного отделения. Он даже знал, что говоривший спрятался за щитком, отвечавшим за систему звукоизоляции. Эту панель капитан никогда не трогал – слишком боялся, что повредит там что-нибудь, после чего корабль начнет извергать различные звуки. Он с ужасом вспоминал отца, который каждый раз после еды громко рыгал на всю кухню и всегда орал во всю глотку, даже если сын находился в двух шагах. Нет, его корабль не должен издавать никаких звуков. Он должен молчать. Но к тому моменту, когда Джек подошел к дверному проему в машинное отделение, где, как он точно знал, находится маленький ублюдок, звавший его поиграть, кэп уже не мог думать о состоянии столь драгоценного щитка.
Сначала он взял отвертку и попытался отвернуть болты, державшие панель, но вскоре понял, что сделать это не получится – руки тряслись, и попасть отверткой в шлиц было просто невозможно. Тогда Джек схватил лежавшую на полу монтировку и стал поддевать щиток снизу. Опять ничего не получалось – панель держалась крепко, а щель была слишком мала, чтобы запихнуть монтировку поглубже.
Вдруг Джек размахнулся и ударил инструментом по поверхности щитка. Затем еще и еще… Он била, пока панель не стала похожей на смятый кусок фольги, а потом, наконец, разрезая кожу на руках, вырвал покореженный кусок железа. За ним были лишь провода да несколько стальных трубок. Никаких детей, никаких голосов. Зато впервые за все время существования корабля он наполнился мелодичным шумом. Двигались поршни, вращались катушки, шумел генератор. Свой звук издавала каждая деталь корабля, каждый винтик, каждая заклепка.
Джек слушал этот звук и понимал, что ничего прекраснее быть не может. Феерическая музыка огромной машины. Самая живая мелодия, исполненная безжизненным металлом. Джек слушал эту музыку. Он наслаждался ей даже больше, чем когда-то наслаждался тишиной.
Через несколько недель Джек сел на небольшой планете, чтобы закупить немного еды и побольше компота, заправить корабль и посмотреть пару свежих фильмов. За последние время он соскучился по человеческой речи – с тех пор, как Джек сломал звукоизоляционную панель, детский голос больше его не беспокоил.
Комментариев нет:
Отправить комментарий